|
|
Тенденции "обновленчества" были присущи мусульманству (как и христианству, в православии – в форме "никонианства") фактически почти изначально.
Наиболее консервативным в суннизме являлся "ханбалитский" толк-мазхаб. На базе его в XYIII в. развилось политическое, национально-освободительное антиосманское движение, приведшее в итоге к образованию государства Саудовская Аравия (имеющее на своей территории главные святыни ислама). По имени лидера, сторонника британской помощи Мохаммеда-ибн-Абд-уль-Ваххаба (1703-87 гг.) это движение получило неверное название "ваххабиты", "ваххабизм" (поскольку Ваххаб – отец Мохаммеда к этому движению отношения не имел никакого).
Эти же тенденции вскоре проявились в XIX-XX вв. в разных уголках мусульманского мира – на фоне антиколониального движения, буржуазно-промышленного развития и роста собственной интеллигенции.
Все новые организации возникли на волне буржуазного развития стран Востока, в разной этносреде (с принятием промышленной модернизации, частичным одобрением или же полным отвержением её), в связи с идущими процессами национально-освободительной борьбы, явились, так или иначе, их отражением. Одни из них, как было отмечено, базировались на ханбалистской традиции пуризма, другие – на вооружённом басмачестве, третьи – на европеизированной мусульманской интеллигенции.
Поэтому радикально-исламские движения во всём мире с тех пор были весьма близки, и сегодня они легко смыкаются между собой. Но этническая основа, территориальная соотнесённость и хронологическая последовательность возникновения были различными.
Ранними в новейшее время были "моджахеды" ("Джамиат уль-моджахеддин") в 10-20-х гг. XX в. в Кашмире, Пакистане, Афганистане, затем "братья-мусульмане" – "Джамиат аль-ихван аль-муслимим" (на основе одного из суфийских орденов) в 1928 г. в Египте. Всемирная политизация традиционного ранее "саудизма" произошла ещё позже - с середины ХХ в., на волне антиколониальных революций, иногда принимавших характер «халифатских» движений в исламе.
Методологически достаточно важна небольшая, давняя, но только повышающая свою актуальность статья (1) знаменитого востоковеда И.М.Рейснера "Братство борцов за веру" ("Джамиат-уль-Муджахедин"). Отражённое в басмаческом движении в Средней Азии (по словам самих "братьев-моджахедов", "повсюду, где идёт борьба"), это "обновленческое» явление не случайно вызвало пристальный интерес.
Вполне справедливо связывая это движение с "клерикальным национализмом, панисламизмом", И.М.Рейснер определял его (в конкретном случае – для Британской Индии, включая современный Пакистан, где тогда делались его первые скверные шаги), как "мост подновлённых предрассудков, реставрированных кастовых и религиозных древностей, переброшенный от европеизированных верхов к косным массам". А его "идеологический маскарад", по его мнению, "служит плохим примером пересадки организационных и политических приёмов из одной эпохи в другую".
Основные черты "обновленчества" – неявная европеизация лидеров и подчёркнутый крайний консерватизм больших групп поддержки – выделены вполне актуально и для наших дней. Ещё И.М.Рейснер предрекал "муджахетдинству" два пути – "тесного единения с левым крылом ... национального движения или же превращения в маленькую группу террористов, лишённых сколько-нибудь широкого кругозора" (2).
Осуществился, однако, как теперь, похоже, ясно, третий путь - путь выхода этого "братства" на международную арену и становления данного направления как влиятельного в исламском движении, под условно англоязычным (американским по первоначальному употреблению) названием "фундаментализм",. Это направление не едино, имея и политический, и общекультурный, и собственно религиозный векторы.
Радикальная, экстремистская ветвь данного течения обнаруживает существенное и неслучайное своеобразие в понимании и трактовке "джихада" (изначально - самосовершенствование, энергичная внутренняя познавательная активность) лишь как "газавата" (войны, борьбы с "неверными"), непримиримого и воинствующего мусульманства в его пространственной экспансии. Под "неверными" здесь (так и в Афганистане со времени войн с англичанами), вопреки Корану, сторонники данного течения обычно трактуют всех немусульман, включая неверующих, "отступников" и приверженцев иных культов (даже единобожных).
Действительно, подчас претензия на власть в мире до поры и времени скрывается под более мягкими лозунгами "участия ислама в политике", "возрождения коранической "партии Аллаха", строгого соблюдения прописанных в шариате норм и правил раннефеодального (городского-купеческого) и кочевого общества.
Ранее распространившийся в арабских и ираноязычных странах, этот комплекс движений стал впоследствии достигать мусульманских регионов СССР и России, приобрёл здесь некоторые организационные формы.
Исходной основой для современного внедрения идей мусульманского радикализма на пространстве СНГ послужил, как видится, рост "исламской маргинальности" в населении, чувство агрессивной ущербности среди урбанизированной мусульманской молодёжи, использование этих молодых людей политиками реакционной направленности (якобы, "знатоками и ревнителями" ислама), неудачные внешние и внутриполитические кампании (Афганистан, Чечня).
Не последнюю роль сыграли денежные потоки, пути (старые и новые) контрабанды наркотиков, прозрачность границ, неконтролируемый поток ближневосточных средств в поддержку "сторонникам". Это было и раньше. Но 70-е гг. подхлестнули развитие событий, а парадоксальный "национализм на волне демократии" в середине 80-х гг. помог оформить.
На рубеже 80-90-х гг. события вступили в новую фазу. Складывается впечатление, что идеологические радикально-исламские группировки проявились и особенно усилились в Дагестане, Чечне, на прилегающих территориях (Нижнее Поволжье) возникли и моментально усилились, в связи с событиями лета 1989-90 гг. - массовыми митингами на площадях в Махачкале и других местах с требованием облегчить процедуру оформления на "хадж" и расширения состава его участников.
Возможно, что первоначально и понятие "саудизм-ваххабизм" было использовано как дополнительный предлог в контактах с Саудовской Аравией (хотя, не исключено, совсем наоборот - движение за "чистоту ислама" диктовало поиск единомышленников, в т.ч. на родине течения, особенно под благообразностью предлога "хаджа").
Возникшее в тот момент многообразие (вместо четырёх исходных) Духовных управлений ("казиятов") мусульман по территориальному и этническому принципу привело к тому, что некоторые из новообразованных (в первую очередь, контролируемые зарубежными центрами и местными политическими группами типа "молодых имамов") тяготели к политизированному (иногда – "халифатному") обновленчеству.
И Астраханскому краю суждено было не раз оказываться в центре внимания, сыграть немалую роль в судьбе и становлении как радикального, так и мирного "обновленчества".
Эту многонациональную и поликонфессиональную территорию полностью коснулись религиозно-общественные новации в первые годы перестройки. Именно здесь на подпольном запрещённом съезде, инициаторами из Дагестана и идеологами из исламских кругов Москвы 9 июня 1990 г. была создана Всесоюзная Исламская Партия Возрождения "Нахдат" (3). Основнвм тогда было требование "свободного выезда на хадж в Саудовскую Аравию".
Инициаторами выступили В.-А.Г.Садур, литературовед из Москвы и представители обновленческого "Кизилюртовского исламского общества" из Дагестана, во главе с братьями Кебедовыми – Аббасом (организатор) и Багаутдином (духовный лидер и наставник многих "обновленцев", сейчас в Чечне).
В Средней Азии участники здешней отдельной секции ИПВ сыграли крайне негативную роль в событиях в Таджикистане. Сейчас одни из них примирились с госвластью республики, другие – сотрудничают с талибами (наследниками крайне-радикальных "моджахедов").
В Астрахани "обновленческая" группировка все годы была минимальной (до 7-и чел. татар и нугае-татар, а также студенты-арабы). Её актив отличался напористостью, отрицанием традиции и слабым пониманием основ веры. Сейчас с преобладающими "обновленцами", так называемыми "мухминами", сотрудничает лишь один из деятелей той поры.
Этнический облик данной группировки заметно видоизменился к концу 90-х гг. Многие аварцы (Цумадинского района, поселившиеся в Астрахани после землетрясения 1975 г., как семья Омаровых), меньше даргинцы увидели в "обновленчестве" шанс оторваться, проживая в Астрахани, от своих шейхов и обязательной уплаты им дани. Община, уже на северо-кавказской основе, пополнялась за счёт активной миграции, но настроения в ней тогда обнаруживали очень широкий спектр.
Дело усугубилось и изменилось под влиянием событий в Чечне и Дагестане (где "танцующий" боевой мюридизм, тарикатизм и зарубежное "обновленчество" составили две конкурирующие идеологии). Однако, идеи подчёркнутого "первоначального ислама" (обновленчество, фундаментализм) потенциально всегда враждебны "суфизму-дервишизму" и всё это чревато столкновением на внутрирелигиозной почве (наподобие "расслоившего" "движение сопротивления" в Чечне и Дагестане: Басаев и Хачилаевы против Кадырова и Дениевых, сложивших оружие и вошедших во власть).
К 1994 г. число "обновленцев" в Астрахани достигало 300 чел. Многие, особенно из молодёжи, выехали в Чечню и затем в Дагестан на войну. Уцелели, смогли и рискнули вернуться обратно лишь считанные единицы (ведь "кадарские" аварцы, первыми пострадавшие от соседней агрессии в августе 1999 г., представлены в Астрахани тоже большой колонией, и многие из них ездили защищать родные края).
И к концу 90-х гг. окончательно оформилось наметившееся ещё в 1995 г. размежевание и в российском обновленческом исламе – на радикальное, умеренное, мирное направления и ряд переходных групп к традиционному мусульманству ("ханбалиты", "саудиты", "джихадисты", "мувахиддины", "мухмины" - только часть используемых при этом своих и взаимных наименований). Сходство касается, в основном, внешнего облика и понимания, в строгом соответствии с предписаниями первоначального ислама YII в., догматики религии.
Принципиально важным является то, что астраханская община "обновленцев" (так называемых "мухминов", т.е. последователей "имана", исламского кодекса благочестия) во главе с Айюбом - Ангутой Магомедовичем Омаровым (тонким знатоком ислама, одним из лучших учеников Багаутдина Кебедова, энергичным молодым лидером 36-и лет) и его заместителем Магомедом-хаджи была в числе тех общин российских регионов, которые в середине 2000 г. заявили о неприятии войны и насилия и осуждении боевых действий. Главным авторитетом для подражания ещё раньше был объявлен Пророк Мохаммед-ибн-Абд-Аллах, а с учением Мохаммеда-ибн-Абд-уль-Ваххаба (и некоторым культом последнего и его взглядов) заявлены частные разногласия. "Джихад" понимался при этом вполне нейтрально, как "постижение и распространение слова и дела Пророка в целом".
После этого астраханский "джама’ат мухминов" (тогда в численных пределах до 60-70 чел.) оказался в "кольце неприятия" исламской общественностью местного Духовного управления в самой Астрахани, как и на Северном Кавказе – со стороны и официальных духовных авторитетов, и лидеров-идеологов экстремистских воюющих группировок. При, однако, очень неплохом отношении к "необычным соседям" самих жителей микрорайона Большие Исады.
И несколько поспешное объявление "цумадинского Айюба Астраханского" "радикалом" требует серьёзного уточнения (4). Он, действительно, миролюбив и конструктивно ориентирован, чтобы "проживать в Астрахани, соблюдать Законы Аллаха и России, спокойно исповедовать свою веру".
Его повышенная требовательность касается, прежде всего, традиционного внешнего вида последователей и строгого соблюдения ими заветов религии (т.е. носит допустимый культурный, а не политический, тем более военный характер).
Тревожная ситуация, сложившаяся в Астрахани в связи с противоборством на рынках приезжих торговых группировок (оформленных как принадлежащие к разным "ветвям" ислама) в феврале 2000 г. вновь, в очередной раз, в основном благополучно разрешилась уже к лету.
Её отголоски, однако, продолжают проявляться, усугубляемые сложным положением в близлежащей Республике Дагестан, тем более, в соседней с нею Чечне. Существенной остаётся угроза возвращения отдельных участников вооружённых формирований в Астрахань (и, по слухам, несколько таких случаев недавно произошли).
Официальные круги и духовенство Дагестана выражают обеспокоенность данным сценарием событий в Нижнем Поволжье. Они предложили распространить действие Закона РД "О запрете ваххабизма и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан" (принят Народным Собранием, т.е. Парламентом республики в середине 16 сентября 1999 г.) на соседние территории и Россию в целом.
Такое предложение внесла представительная делегация Духовного управления мусульман Дагестана, посетившая Астрахань 6 декабря 1999 г. Зимние события нач. 2000 г., казалось бы, подтверждали высказанные опасения (хотя и не имели, конечно, выраженного догматического, культового характера).
Более того, со стороны крупных деятелей дагестанских мюридских обществ - "тарикатов" стали доходить обвинения в "ваххабизме" (следует понимать – в непослушании) в адрес астраханских мусульман северо-кавказского происхождения вообще.
Посещения Астрахани в течение 2000 г., с поклонением здешней святой могиле- "аулья" Махмуд-ишана (в окрестностях города), главным шейхом мюридского ордена "Накшбендия" (к нему, напомним, принадлежал лидер горцев в Кавказской воине имам Шамиль) вызвали новую перегруппировку в мусульманской обшественности местных поздне-переселенческих групп.
Вынужден скрываться (даже вне ведома родных) лидер и организатор общины Айюб (Ангута Омаров). Всеми вопросами занимаются его отец, заслуженный ветеран войны, и старший брат Магомед Ангутаевич и Омар Магомедович (глава ООО "Омар"), а также временный амир джама’ата Магомед-хаджи.
Расправой им всем угрожали неоднократно. А дважды в конце с.г. (4 октября и 2 декабря, прямо перед губернскими выборами) у дома Омаровых прозвучали взрывы – без серьёзных разрушений, но явно психологического, запугивающего характера (5).
И хотя все "обновленцы" обычно сдержанно относятся к светским властям, эти события резко ускорили уже наметившийся контакт лидеров общины с представителями Администрации области.
С другой стороны, состав общины осенью уменьшился до полусотни человек, и её покинула уже вторая группировка, примкнувшая (сохраняя характерные внешние черты "обновленчества") теперь даже не к ханафитской, в наибольшей мере, татарской, мечети № 5 (как это было в 1999 г.), а к северо-кавказской шафиитской мечети № 3 на главном рынке города. "Мухмины" выполняют свои обряды без юридического оформления своей организации, да и законы не требуют обязательной регистрации религиозных групп.
Непростой остаётся обстановка и внутри Духовного управления мусульман области. Разные мнения с их стороны были высказаны на Мусульманском миротворческом форуме муфтиев юга России 15 ноября 2000 г. в Астрахани (с приездом председателя Центрального Духовного управления мусульман России, Верховного муфтия, шейха Т.С.Таджуддина - астраханский муфтий Н.А.Ильясов является его заместителем).
Иногда призывы радикалов "боевого" ислама так или иначе могут достигать и вполне, в принципе, мирных верующих - селян Астраханской области, особенно, во вновь построенных больших и современных (при поддержке руководства области и города) т.н. "левобережных" мечетях.
Последние явно тяготеют к мусульманским центрам не в Уфе, а в Саратове и Москве. И эти настроения на раскол по-прежнему имеют место, поскольку законодательство, к сожалению, не ограничивает принадлежности разных общин одной территории различным Духовным управлениям (6).
Поэтому радикализация ислама может отсутствовать там, где его обычно ожидают (в "исламско-обновленческой" среде), и при этом проявляться в сфере обычной, традиционной. Внутренняя разобщённость в организационном исламе, характерная для России, по регионам и внутри них) проявляется, в основном, из-за несогласия и амбиций лидеров общин. Это грозит неприятными межличными конфликтами и дестабилизацией обстановки, неясностью – на какие персоналии лучше ориентироваться.
"Джама’ат мухминов", как несложно заметить, решил серьёзно обосноваться в Астраханском крае. Однако их "уязвимое" положение сказывается буквально во всём. Удалось выяснить, что их попытка, с уже сделанным вложением средств, открыть торговый ряд розничных промтоваров на крупном городском рынке встретила успешное противодействие иных торгующих там группировок (в т.ч., вероятно, и отколовшихся "мухминов") – устроенные прилавки отдали в пользование другим.
После этого "мухмины" проявили сдержанность и обратились с письмами на имя Главы Администрации области (Губернатора) области от 13 и 18 декабря 2000 г. по восстановлению их прав, а также неиспользовании в отношении них ошибочного термина "ваххабиты". Это был первый официальный контакт, ими запрошенный, за время проживания на астраханской земле.
Характерны, помимо вышеприведённых, собственные позиции общественного мнения "мухминов». Обижаясь на проверки милиции, устно о себе говорят: "Если бороды носим – не значит, к войне призываем!". И, оказавшись в оппозиции ко всем сразу, справедливо отмечают: "Лишь в Астрахани можем спокойно жить и молиться". Вызвало серьёзный интерес предложение Омарова-старшего – создать в области специальную религиоведческую комиссию по выяснению термина "ваххабиты" и правомерности его приложения к кому-либо на данной территории, обоснованности подозрений в «экстремизме» или "терроризме".
Для них представляются обидными действия милиции по проверке паспортного режима и наличию оружия (опять же, акциями по совместному плану с МВД Дагестана). Действительно, правоохранительные органы не проявляют пока ни хорошего знания этнологии ("лица кавказской национальности"), ни понимания тонкостей ислама и его вариаций. Совместные пути выхода из непростой ситуации, очевидно, со временем можно найти и реализовать.
Таким образом, проявляется всё большая позитивная контактность "мухминской" обновленческой общины. Как и, наконец, устанавливающаяся сдержанная тональность в освещении факта её существования и связанных событий центральной прессой России. Это, бесспорно, помогает правильно формировать общественное мнение России в отношении полиэтнического и многоконфесионального, приграничного юга страны в волжском понизовье.
Уже неоднократно центральные средства массовой инфомации объявляли Астрахань (вариант: Астрахань и Волгоград) "столицей внутрироссийского ваххабизма". Звучали сообщения о "базах подготовки боевиков" в пригородных детских лагерях отдыха. После первой сдержанной и объективной публикации, кстати, в самый сложный период (7), появилась вторая, вызвавшая особый интерес статья Бахтияра Ахмедханова (8).
Автор, компетентный журналист и сам уроженец северной части Дагестана, резонно заметил: "Поразила реакция прохожих, вернее, ее отсутствие - никто на многолюдной улице даже не обернулся на странных граждан, все спокойно продолжали заниматься своими делами. Астрахань, действительно, очень разный город. Я специально интересовался, что говорят в городе о "бородатых", оказалось, почти ничего. Самый распространенный ответ: они у нас давно и никому не мешают...
...Местным руководителям члены джама’ата ... благодарны за то, что здесь их не заставляют брить бороды и дают возможность работать и кормить семьи. Астрахань они называют своим домом и, похоже, говорят правду".
Собеседники репортёра из местных аналитиков-практиков так же высказали своё взгляд на вещи: "Такое чувство, что тема "ваххабизма" кому-то выгодна, она постоянно муссируется, причем не у нас, а в Москве. Мне несколько раз говорили: у вас ваххабиты по улицам разгуливают, почему миритесь? А в Астрахани и области живут представители 170 народов и всевозможных конфессий - и при этом не было ни единого конфликта на этнической и религиозной почве. Но стоит только начать муссировать проблему, как она тут же возникает. Непримиримых всех окрасок формирует легальная власть, которая потом с ними же и борется...
...Так называемый "ваххабизм" в Астрахани - это форма существования. Все "ваххабиты" занимаются торговлей на Кировском рынке, это своего рода купеческая гильдия, защищающая интересы своих членов. Заметьте, практически все конфликты на рынке происходили между дагестанцами, делящими торговые места. А то, что одни из них бородатые, а другие нет - имеет третьестепенное значение...
Астрахань - перекресток окраин, задворки цивилизаций... А экстремизм, как правило, удел окраин... Если вспыхнет Восток - тушить придется десятилетиями. Нам удаётся сохранять баланс, и мы не миримся с экстремизмом, как может показаться кому-то в Москве. Мы просто его не допускаем - слишком дорого может обойтись малейшая ошибка".
Остаётся присоединиться к данным мнениям и оценкам, причём практически совпавшим с трёх сторон (сами "мухмины", местные эксперты и приезжий автор). Причём нужно констатировать, что ситуация в Астраханском крае остаётся стабильной и здесь происходит адаптация новой – очередной – разноликой волны переселенцев-мигрантов. Прямой угрозы конфликта на этнической почве не обнаруживается, хотя перспективы ситуации зависят от темпов и успехов модернизации, предстоящей в новом веке северному Прикаспию.
Хорошо известно: мир, кров и защиту находили на этой земле в прежние века представители многих этносов. Всё теперь повторяется в новом контексте и сложной современной обстановке. Научно-политической мысли предстоит всё глубже охватывать крайнее разнообразие общественных явлений нынешней динамичной действительности, понимать необычное, избегать штампов и однолинейности в подходах и прогнозах.
А жизнь небольшой своеобразной группы "на стыке противоречий" возможна лишь при её открытости внешним контактам, гласном формулировании позиций, укреплении в своей "нише" регионального сообщества, а через него – в российском гражданском обществе.
Действительно, возрождение стародавнего типа вероучения, тенденция существенно иммитировать порядки и стереотипы почти полуторатысячелетней давности, выглядят парадоксальными и едва и возможным. Хотя сдержанность, отказ от спиртного, табака, тем более наркотиков одобряется соседями "мухминов" и других "мирных обновленцев".
Также и с исторической точки зрения не находит полного обоснования тезис о распространении данного учения, имеющего корни и поддержку в "первоначально-исламской», арабской этнической среде среди тюркских и палеокавказских, других мусульманских народов России. Однако, и то, и другое имеет свою питательную среду, осуществляется в жизни. Диапазон проявлений, подчеркнём это вновь, крайне широк. Может иделогия «обновления» служить (и подчас нередко служит) в своей негативной, отрицающей части опасным политико-властным интересам.
Но связывать напрямую идеи "возврата мирового халифата" с бородачами на улицах Астрахани, не представляется обоснованным и справедливым. Это совершенно нетипично для мирного, лояльного "обновленчества", третируемого радикалами и представленного (на основе переселенческих групп) в Астрахани. Здесь имеет место известная замкнутость, но преобладает проповедническая работа, без разобщения и вражды с соседями.
Сразу же следует отметить, что адекватный терминологический аппарат для описания рассматриваемых явлений и процессов, к сожалению, пока отсутствует, и его ещё предстоит создавать заново.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] См.: Рейснер И.М. "Братство борцов за веру" ("Джамиат-уль-Муджахедин"). - Новый Восток. Журнал научной Ассоциации востоковедения СССР. Кн.6. М., 1924, С.255-266.
[2] Там же, С. 265-266.
[3] См. об этом: Викторин В.М. Национальный фактор во взаимоотношениях государства, церкви и общественных организаций (по материалам Астраханской области). – В сб.: Государственно-церковные отношения в России. М., 1993, С. 69-74.
Некоторые характерные детали тех событий – в последующих публикациях по данной теме.
[4] Ислам и политика на Северном Кавказе. Сб. ст. и мат. Вып. 1. Ростов/нД, 2001, С. 22-23.
[5] См.: Д.Б. На общину ваххабитов дважды уже "наехали". - Комсомолец Каспия. Молодёжная газета. № 94 (5597). 2000, 8 декабря, С. 1.
[6] См. об этом: Амиров Марат. Кто хочет расколоть астраханскую мусульманскую
общину?(Проблемы, которые нас волнуют). - Астраханские известия. Областная газета. № 37 (504). 2000, 14 сентября, С. 2.
[7] Ваххабиты на Волге. - Время-МН. № 26 (413). 2000 г., 22 февраля, С. 3.
[8] Ахмедханов Бахтияр. Жизнь "ваххабита" на перекрёстке окраин. "Исламский фактор" на астраханском базаре был бородат и миролюбив... . - Общая газета. № 42 (376). 2000, 19-25 октября, С. 1-3.
© Центр региональных и трансграничных исследований ВолГУ, 2002
© В.М. Викторин, 2002
|
